В Сбербанке очередь, душно, тесно. На диванчике сидит девочка лет 7-8 рядом с мамой, очень красивая - смуглая, с ресничками, ямочками на щеках. На голове корона из косичек, украшенных заколочками в виде цветов, из прически выбиваются кудрявые тонкие завитки, похожие на пружинки. Белые замшевые сапожки, удлиненный пуховичок с вышивкой. Мама уставшая, сидит немного сгорбившись, смотрит в одну точку. Тоже красивая была наверное - лет 10 назад. А сейчас усталость всю красоту смыла, ей бы отдохнуть, да накраситься, да чтоб радостный блеск в глазах появился... Девочка ветрит головой, сама себе кивает так, что прядки-пружинки скачут вверх-вниз, и время от времени начинает мычать:
- Эээээээгхм!... эээээээээээмн!... эээээммм...ма! кабин! кабин!
Одна рука у нее непроизвольно летает, стукает сидящую рядом бабку. Бабка неодобрительно косится, отодвигается от них, насколько позволяет теснота. Девочка пинает ногами стойку стола, задевает стоящую рядом женщину. Мама наклоняется к ней, тихонько говорит:
- Котенок, тише, тут люди. Сиди спокойно, заинька.
Прижимает слегка девочкину руку к туловищу, приобнимая за плечи. Целует в макушку, прямо в серединку короны из волос. Девочка совершенно счастливо улыбается, поднимает лицо вверх, навстречу маме, и вся светится. Трется головой о мамин подбородок, потом носом о щеку, и снова мычит, а мама вскользь оглаживает ее по голове, по плечу, пододвигает ножку поближе, чтоб она не касалась стоящей женщины. Прижимает девочкину головку к себе, смотрит невидящим взглядом вдаль, а девочка всё улыбается, улыбается, не сводя с мамы счастливых глаз, и вдруг громко смеется низким горловым смехом, широко открыв рот и высунув язык.
Когда очередь доходит до них, мама берет дочку за руку, и они вместе идут к кассе. Девочка несколько раз подскакивает, взбрыкивая ногами, как жеребенок, и пинает стенку кассы. Мама одергивает ее, уговаривает еще немножко потерпеть. Не выпускает ее руку из своей, а второй рукой торопливо достает из сумки какие-то книжки, кошелек и пакеты с бумагами, часть бумаг падает на пол, и девочка начинает пинать их ногой с радостным смехом... Бабка вдруг шипит на весь операционный зал, обращаясь к сидящему рядом мужику с клюшкой:
- Ну вообщееее. Нарожали уродов. Человеческий мусор! Вот кому они нужны, а? Почему нельзя таких при рождении куда-нибудь ссылать подальше? Вот зачем они вообще? Ошибка природы, брак. Только мучают всех и сами мучаются.
А мама, сжавшись прямо на глазах, только крепче обнимает свою бракованную дочь за плечи, прижимая ее к себе защищающим жестом. Не глядит на бабку, но даже по выражению ее спины заметно, что она все слышала, каждое словечко. Высокая, очень худая, страшно уставшая женщина, когда-то очень красивая.
Я даже не успела открыть рот. Мужик с клюшкой вдруг стукнул по полу довольно громко, встал, одернул куртку, навис над бабкой и просипел простуженным квакающим голосом:
- Сама ты мусор, дура старая! Завали свое поганое орало! Вот сдохнешь - никто не заплачет над тобой, собака ты брехливая. Небось ни детям, ни внукам не нужна такая, тварь ты злобная. Вот таких как ты и надо отстреливать, чтоб на людей не кидались и экологию в мире не портили.
Еще раз стукнул в пол клюшкой и вышел из очереди, плюнув в сторону бабки. Пошел к выходу, мимоходом погладив маму девочки по рукаву куртки, не глядя ни на кого. Бабка поджала губы и уставилась в пол, бормоча что-то себе под нос. Девочка опять громко засмеялась и подпрыгнула на месте, а у меня вдруг возникло страшное желание выскочить на улицу вслед за мужиком, догать его и пожать руку.
Добавить комментарий