Психогенеалогия: Как ваше имя и ваши предки влияют на вашу жизнь

Все нюансы данного процесса трудно объяснить в рамках одной статьи, поэтому отсылаем вас к книге знаменитого психотерапевта Анн Анселин Шутценбергер «Психогенеалогия. Как излечить семейные раны и обрести себя», а также к циклу видеопрограмм Александра Гордона с психологом Ольгой Троицкой «Долго и счастливо. Все о мужчине, женщине и семье».
 

Молчаливая передача пережитого

Если вы пока не психолог, но интересуетесь этой стезей, знайте: самые серьезные психотравмы вызывает то, о чем молчат. А в семье молчат часто. Так принято: «зачем поднимать неприятные темы». Многие люди искренне убеждены в том, что, если о чем-то не говорить и «не думать», это перестанет тревожить. Но дело-то как раз в том, что болезненная тема не только не перестанет беспокоить – она приобретет куда более грозный масштаб, нежели был у нее изначально.

Часто такое замалчивание приводит к патологическим повторениям схожей судьбы многими поколениями подряд («женщины нашей семьи всегда выходили замуж за алкоголиков – это наш крест, так уж нам не везет») или к болезни, которую никак не удается вылечить врачам, хотя человек по пятому кругу может проходить многочисленные обследования. Опытные врачи, кстати, в таких случаях отправляют пациента к психотерапевту, понимая, что речь идет о психосоматическом заболевании, но не все пациенты идут к нему, и все начинается сначала. 

Дело не в везении или его отсутствии, а в скрытых «сценариях», неосознанно заложенных в нас нашими родителями, а в них – их родителями и т.д. И вопрос не только в том, что «ребенок усваивает то, что видит», – чаще все гораздо сложнее.
 
«Картины прошлых травм, как личных, так и семейных, могут передаваться из поколения в поколение, например, в виде кошмаров, а также в виде несчастных случаев, неожиданно происходящих в особые значимые (для конкретной семьи – NS) даты», – пишет Анн Анселин Шутценбергер.
 

Несовершенный траур

Детей принято обманывать, когда кто-то из дорогих им взрослых умирает, ну или, как минимум, не брать на похороны («зачем ребенку смотреть на это»). Если бы знали непросвещенные доброхоты, какого рода травму наносят они таким образом ребенку, то, безусловно, отказались бы от подобной практики.
 
Потеря, какой бы ужасной и непереносимой она ни была, обязательно должна быть оплакана (в буквальном смысле), о ней необходимо говорить с ребенком. Рассказывать следует просто и спокойно, без прикрас, излишних утешений, необходимо быть вместе с ребенком — не только физически, но и морально, быть внимательным и чутким к его душевному состоянию. Ребенку необходимо принять смерть близкого человека, а для этого нужна естественная «работа горя». Только тогда ни у него, ни у его детей и внуков не возникнет проблем с этой неоплаканной потерей.
 
Анн Анселин Шутценбергер: «Когда траур не совершен, остается прерванное, «незаконченное действие», которое заставляет человека и его потомков «бродить» (подобно тому, как говорят, что бродит тесто или вино).

 
То же самое можно сказать о «семейных тайнах» и тому подобных «секретных» вещах. Принято, например, не сообщать приемному ребенку (в случае если родители взяли его из детского дома малюткой), что он приемный. Столь страшный вред трудно недооценить. Если вы готовитесь взять малыша из приюта, обязательно сообщите ему, что он не родной, но добавьте, что для вас это не имеет никакого значения и что вы любите его как родного (правда, только в том случае, если это действительно так. Если вы достаточно честны с собой и чувствуете, что это не совсем так – не лгите: этим вы нанесете еще больший вред). Разговаривать на такие темы с ребенком следует спокойно и уверенно.

Или двойной посыл. Это бич практически всех (за редким исключением) детей и выросших из них взрослых. «Я вспоминаю классический случай двойного принуждения: мать предлагает сыну две рубашки для дня рождения, – пишет Анн Шутценбергер. – На следующий день сын надевает одну из них (голубую), и мать его отталкивает – он не любит мать, потому что не надел другую (зеленую). Когда он надевает зеленую, мать отталкивает его снова – он не любит мать, потому что не надел голубую. А когда сын надевает обе рубашки одну на другую, мать восклицает: Мой сын – сумасшедший!»
 
Подобные посылы мы наблюдаем каждый день повсеместно. Когда отец заставляет сына быть послушным и не плакать, когда его ругают, – и в то же время учит давать сдачи мальчишкам во дворе: «Ты же мужчина!» Когда мать говорит дочери: «Куда вырядилась!», «Тебе бы похудеть/нос поменьше/глаза побольше/волосы погуще и проч.», а потом сетует, что ее дочь «до сих пор не вышла замуж», что она ведет себя «как мужик» и т.д.
 
Особенно часты такие родительские послания: «Не живи (не будь)» (если бы не ты…; до твоего рождения… (рассказ о чем-то хорошем), после твоего рождения… (рассказ о чем-то плохом); мы хотели мальчика, а родилась ты (и наоборот) и т.п.), «Не расти (не будь взрослым)» (маленькие дети такие хорошие!; «я так люблю маленьких детей; маленькие дети все хорошие, а вот потом…; мы с папой хотели развестись, но решили подождать, пока ты подрастешь; мама будет любить тебя, если ты будешь рядом с мамой и т.п.), «Не будь собой» (мы хотели здорового ребенка, но родился ты; мы хотели девочку, но родился ты; мы очень переживали смерть первого ребенка и решили родить еще), «Не будь счастливым» (ситуация, когда родители твердят ребенку о том, как они страдали ради того, чтобы его вырастить/одеть/накормить/дать ему образование.

Ребенок, понимая, что ради него так страдали, испытывает чувство вины, но отплатить «долг» не может. Поэтому быть счастливым он тоже не может; ситуация, когда ребенок, будучи болен, получает гораздо больше любви и внимания, чем когда он здоров, – в будущем он может неосознанно болеть, чтобы его любили) и т.д. – родительских посланий великое множество.опубликовано econet.ru

P.S. И помните, всего лишь изменяя свое сознание - мы вместе изменяем мир! © econet