13 анекдотов от академика Израиля Гельфанда

Академик Израиль Моисеевич Гельфанд (1913 — 2009) — настоящая легенда советской и мировой науки, один из крупнейших математиков XX века, биолог, педагог и организатор математического образования.

Автор многочисленных работ по биокибернетике и медицинской кибернетике, Гельфанд занимался также прикладными аспектами математической методологии в различных областях физики, сейсмологии и информатики, был привлечён к проекту создания водородной бомбы.

Как легенду, сегодня пересказывают тот факт, что аспирантом МГУ Гельфанд стал, окончив всего 9 классов школы в захолустном местечке под Одессой и не получив высшего образования.

В 27 лет он был уже доктором наук, в 40 — членом-корреспондентом Академии наук СССР. 

В повседневной жизни Израиль Моисеевич был неординарным человеком. О нем отзывались как о «неистощимом генераторе энергии», отмечали исходящий от него магнетизм, способность «зажигать» людей и за этот темперамент прощали ему даже то, что великий ученый был, как бы это помягче сказать, несколько грубоват. 
 

Ученик Гельфанда А.А. Абрамов вспоминал:

«Известно, что у Дородницына с Израилем Моисеевичем Гельфандом были отношения... натянутые... У Гельфанда были испорчены отношения, по-моему, со всеми. <...>

Был какой-то банкет в честь Израиля Моисеевича. Выступает его ученик — Цейтлин: «Израиль Моисеевич, я знаю, почему вы — почётный член многих академий мира, а у нас — не академик!»

«Почему?» <...>

«Потому, что там знают ваши работы, но не знают вас как человека!»

Люди, знавшие Гельфанда, сохранили немало рассказанных им анекдотов — их великий ученый рассказывал не просто так, а «к месту», используя на семинарах, в докладах и просто беседах с людьми, чтобы пояснить какую-то мысль.

Некоторыми из этих анекдотов мы хотим поделиться с вами.

Анекдоты от известного академика

Однажды в качестве аргумента докладчик использовал аналогию. Чтобы подчеркнуть абсурдность такого подхода, Израиль Моисеевич привел анекдот:

«Что такое телеграф? А это вроде собаки. Дернешь за хвост, она гавкнет. А беспроволочный? То же самое, но без собаки». 

Израиль Моисеевич иронически относился к семантическим спорам, так как не упускал из виду смысловую неоднозначность омонимов.

Он как-то прекратил подобную полемику рассказом об анекдотическом эпизоде на семинаре, где некий философ предложил академику Л.Д. Ландау сформулировать понятие материи.

Надо полагать, что вопрос имел провокационный оттенок, так как канонизированное ленинское определение материи считалось незыблемым.

Ландау ответил философу: «Вы имеете в виду то, из чего шьют штаны?» 
 

На семинаре Гельфанда выступал один известный профессор, медик, специалист по печени и на все точные вопросы Гельфанда, вставляя выражения «я думаю», «я полагаю» и так далее.

«Я вам расскажу анекдот», - сказал Гельфанд и рассказал анекдот про моряка, который пытался после долгого плавания «снять» женщину на набережной, и никак не мог завести с нею разговор «об этом». Он ее и про погоду вчера спросил, и про погоду сегодня, а она все молчит, когда же он спросил ее про то, какая будет погода завтра, она ему ответила: «Моряк, я — б...дь, а не барометр!»

Весь этот грубый анекдот был рассказан ради фразы: «Мы вас сюда не барометром пригласили». 
 

Не надо бороться за чистоту, надо подметать. 
И.М. Гельфанд

При обсуждении одного из докладов на семинаре Израиль Моисеевич рассказал следующий анекдот:

«— Почему ты не ешь пирожки? Неужели мои пирожки тебе не нравятся?»
— Что вы, тетя! Очень нравятся, но не настолько, чтобы их есть!» 
 

На ветке дерева сидит ворона. 
Пробегает мимо заяц и спрашивает ворону:
«Ворона, что ты делаешь?» 
«Я выпендриваюсь», — отвечает ворона. 
«Можно мне тоже?», — спрашивает заяц. 
«Конечно», — отвечает ворона.

Затем пробегает мимо лиса, видит ворону и зайца на ветке и спрашивает: 

«Что вы делаете?»
«Мы выпендриваемся». 
«Можно и мне с вами?» — спрашивает лиса и залезает к ним на ветку. 

Потом и волк присоединяется к ним.

Мимо идет медведь, видит на ветке ворону, зайца, лису и волка. 

«Что вы все там делаете?», — он спрашивает.
«Мы выпендриваемся». 
«И я хочу выпендриваться», — говорит медведь. Он залезает к ним на ветку, и ветка обламывается. Ворона взлетает, а все остальные падают на землю. 

«Прежде чем выпендриваться, надо научиться летать», — говорит им ворона, улетая.

Хорошо быть порядочным человеком, но не надо постоянно сожалеть об этом.
И.М. Гельфанд

Когда в вычислительное бюро, которым заведовал Меир Феликсович Бокштейн (автор теории гомоморфизма), завезли трофейные немецкие счётные машинки, Меир Феликсович первым делом решил попробовать разделить на нуль. Машинка щёлкала, щёлкала, и, наконец, каретка вылетела.

С тех пор стало ясно — на нуль делить нельзя!

Mедведь — лисице:

«Приходи ко мне, я тебя съем!

 — А когда? 

— Медведь, делая пометки в записной книжке: «Сегодня вечером».

(Лисица в ужасе уходит.)

Медведь встречает волка: «Приходи ко мне, я тебя съем! (Глядит в книжку.) Сегодня придёт лисица, так что ты приходи завтра утром».

(Волк в ужасе уходит.)

Медведь видит зайца: «Приходи, я тебя съем!» (Делает пометки.) «Сегодня утром и завтра утром лисица и волк, так что приходи завтра на обед.»

Заяц: «А пошёл ты ...!».

«Ну ладно, не хочешь — вычёркиваю». 
 

(По отношению к кому-то, кто знает как все должно было бы быть сделано.)
Быть умным, как моя жена потом.
И.М. Гельфанд

Одно из важных положений «педагогики по Гель­фанду» сам Гельфанд сформулировал так:

«В матема­тике новому надо учить на простых вещах, знакомых ученикам».

В связи с этим он часто рассказывал такую историю:

«В пятидесятые годы были вечерние школы для взрос­лых. Можно представить себе, как трудно было учиться этим людям, далеко не школьного возраста, имеющим, как правило, только начальное образование.

Но и учить их было делом не простым.

Вот в такую школу устроился преподавать математику мой знако­мый, а со мной стал заниматься наукой.

Однажды он пришел ко мне очень усталый и огорченный и стал жаловаться, что его ученики ничего не понимают.

— А что вы сейчас проходите?

— Дроби, сравнение дробей.

— Так. И чего же они не понимают?

— Да ничего! Что больше: 2/3 или 3/4 , определить не могут, хотя я им все растолковал.

— А что больше — половина или четверть, они могут сказать?

— Это да, могут.

— А что больше — половина или треть?

— Думаю, что тоже могут.

— Ну, — говорю, — тогда на следующем занятии дай им такую задачу: что лучше — 2 пол-литра на троих или 3 пол-литра на четверых?

В следующий раз спрашиваю:

— Ну как, сообразили?

— Мгновенно!»
 

Мадам — привередливому клиенту:

- Ну, прямо и не знаю, кто вас устроит, вы от всех отказываетесь. Могу разве что предложить свои услуги.

— Но на вас, мадам, целое заведение...

 — Иногда так устаёшь от оргработы... 
 

Еврей приходит к раввину, и говорит: 

- Ребе, помогите, куры дохнут!

Раввин подумал, порылся в Талмуде, и говорит:

- Попробуй их в морской воде искупать.

Еврей возвращается через неделю, и говорит:

- Ребе, куры всё равно дохнут!

Раввин еще подумал, порылся в Талмуде, и отвечает: 

- Попробуй их кормить свежей редькой.

Еще через неделю еврей возвращается, очень унылый, и говорит раввину:

- Ребе, куры все сдохли!

Раввин почесал в затылке и говорит: 

- Как жаль, а у меня ещё столько хороших идей было...
 

Cамая легкая болезнь—это брюшной тиф у соседа.
И.М. Гельфанд

К раввину пришел еврей и говорит:

- У меня есть два петуха — красный и черный. Одного мне надо зарезать. Если зарежу красного, черный скучать будет. Если зарежу черного, красный скучать будет. Как быть?

Раввин подумал и говорит:

- Зарежь черного.

Еврей говорит:

- А как же красный петух? Он ведь скучать будет!

Раввин отвечает:

- Ну и черт с ним, пускай скучает.
 

Успешный писатель неожиданно встречает своего бывшего школьного приятеля. Они не виделись много лет и начинают беседовать.

Писатель рассказывает о своей работе, своих опубликованных книгах и своих будущих проектах. Спустя довольно длительное время он говорит:

- Да что это я все о себе, да о себе? Давай теперь поговорим о тебе. Читал ли ты мою последнюю повесть?

Во времена еврейских погромов в одном украинском местечке занятия в некоторых школах продолжались.

На следующий день после одного из погромов учитель биологии рассказывает на уроке о жизни насекомых.

Один еврейский мальчик не слушает урок. 

Учитель обращается к нему и спрашивает:

- Мойша, сколько у жука ножек?

Мойша смотрит на учителя с грустью и говорит:

- Мне бы ваши заботы, господин учитель! опубликовано econet.ru. 

P.S. И помните, всего лишь изменяя свое сознание - мы вместе изменяем мир! © econet