Мэри Эйнсуорт: Паттерны привязанности

В балтиморском исследовании Эйнсуорт и ее студенты наблюдали малышей и их матерей в домашних условиях в течение первого года жизни детей

Мэри Эйнворт - канадский психолог, специалист по психологии развития.

Эйнсуорт родилась в 1903 г. в Огайо, росла в Торонто и в 16-летнем возрасте поступила в Торонтский университет. Там на нее произвела сильное впечатление теория Уильяма Блатца (Blatz), который обратил внимание на то, что родители могут создавать или не создавать своим детям безопасные условия, и на то, как это происходит.

Эйнсуорт казалось, что эти идеи помогают ей понять, почему она испытывает некоторую застенчивость в социальных ситуациях. Она продолжила учебу в университете и получила докторскую степень (посвятив свою диссертацию теории Блатза), а затем несколько лет преподавала психологию. В 1950 г. она вышла замуж за Лена Эйнсуорта, и супруги переехали в Англию, где она откликнулась на газетное объявление, в котором Джон Боулби подыскивал себе ассистента. Так началось их 40-летнее сотрудничество.

В 1954 г. Лен принял предложение поработать преподавателем в Уганде, и Эйнсуорт использовала свое двухлетнее пребывание в этой стране для поездок по деревням близ столицы Кампалы, чтобы провести тщательные натуралистические наблюдения того, как малыши привязываются к своим матерям (Кагеп, 1994). Результаты этих исследований составили ее книгу "Младенцы в Уганде" (Infancy in Uganda,962), где описаны фазы привязанности, которые Боулби выделил в своих трудах. Угандийские исследования также навели ее на размышления о различных паттернах привязанности среди индивидуальных малышей и о том, как малыши используют мать в качестве надежной отправной точки своих исследований. Боулби (Bowlby, 1988) приписал Эйнсуорт заслуги в открытии младенческого поведения, связанного с надежной отправной точкой.

Прибыв из Африки в Соединенные Штаты, Эйнсуорт в Балтиморе начала исследование, объектом которого были 23 малыша из семей среднего класса и их матери. Эта работа позволила выделить паттерны привязанности, которые способствовали многочисленным исследованиям в области психологии развития.

Паттерны привязанности

В балтиморском исследовании Эйнсуорт и ее студенты наблюдали малышей и их матерей в домашних условиях в течение первого года жизни детей, проводя в их домах примерно 4 часа каждые 3 недели. Когда младенцам было 12 месяцев, Эйнсуорт решила посмотреть, как они поведут себя в новой обстановке; с этой целью она привела их и их матерей в игровую комнату Университета Джона Хопкинса. Ее особенно интересовало, как малыши будут использовать мать в качестве отправной точки своих исследований и как они прореагируют на два коротких разлучения. Во время первого разлучения мать оставляла малыша с незнакомцем (приветливой аспиранткой); во время второго малыш оставался в одиночестве. Каждое разлучение длилось 3 минуты, укорачиваясь, если малыш проявлял слишком сильное беспокойство. Вся процедура, продолжавшаяся 20 минут, была названа Незнакомой ситуацией. Эйнсуорт и ее коллеги (Ainsworth, Bell & Stanton, 1971; Ainsworth, Blehar, Waters & Wall, 1978) наблюдали следующие три паттерна:

1. Надежно привязанные младенцы (securely attached infants).

Вскоре после прихода в игровую комнату с матерью эти малыши начинали использовать ее в качестве отправной точки для своих исследований. Но когда мать покидала комнату, их познавательная игра шла на убыль и иногда они проявляли заметную обеспокоенность. Когда мать возвращалась, они активно ее приветствовали и некоторое время оставались рядом с ней. Как только к ним опять возвращалась уверенность, они с готовностью возобновляли свое исследование окружающей обстановки.

Когда Эйнсуорт изучила записи наблюдений за этими детьми, сделанные ею ранее у них дома, то обнаружила, что их матери, как правило, оценивались как сенситивные и быстро реагирующие на плач и другие сигналы своих малышей. Матери всегда были доступны и делились своей любовью, когда малыши нуждались в утешении. Малыши, со своей стороны, плакали дома очень редко и использовали мать в качестве отправной точки своих домашних исследований.

Эйнсуорт полагает, что эти младенцы демонстрировали здоровый паттерн привязанности. Постоянная отзывчивость матери придала им веры в нее как в своего защитника; одно ее присутствие в Незнакомой ситуации придавало им смелости, чтобы активно исследовать окружающую обстановку. В то же время их реакции на ее уход и возвращение в этой новой среде свидетельствовали о сильной потребности в близости к ней - потребности, которая имела огромную жизненную ценность на протяжении всей человеческой эволюции. При исследованиях методом выборки по всем Соединенным Штатам было установлено, что этот паттерн характерен для 65-70 % годовалых малышей (Goldberg, 1955; van Ijzendoorn'& Sagi, 1999).

2. Неуверенные, избегающие младенцы (insecure-avoidant infants).

Эти младенцы выглядели достаточно независимыми в Незнакомой ситуации. Оказавшись в игровой комнате, они сразу же начинали изучать игрушки. Во время своих исследований они не использовали мать в качестве отправной точки в том смысле, что не подходили к ней время от времени. Они ее просто не замечали. Когда мать покидала комнату, они не проявляли беспокойства и не искали близости с ней, когда она возвращалась. Если она пыталась взять их на руки, они старались этого избежать, вырываясь из ее объятий или отводя взгляд. Этот избегающий паттерн был выявлен примерно у 20 % младенцев в американских выборках (Gold-berg, 1995; van Ijzendoorn & Sagi, 1999).

Поскольку эти малыши демонстрируют такую независимость в Незнакомой ситуации, они кажутся многим людям исключительно здоровыми. Но когда Эйнсуорт увидела их избегающее поведение, то предположила, что они испытывают определенные эмоциональные трудности. Их отчужденность напомнила ей детей, которые пережили травмирующее разлучение.

Домашние наблюдения подтвердили догадку Эйнсуорт, что что-то обстоит не так. Матери в этом случае оценивались как относительно несенситивные, вмешивающиеся и отвергающие. И малыши часто казались неуверенными в себе. Хотя некоторые из них были дома очень независимыми, многие тревожились по поводу местонахождения матери и громко плакали, когда мать уходила из комнаты.

Таким образом общая интерпретация Эйнсуорт сводится к следующему: когда эти малыши попадали в Незнакомую ситуацию, они опасались, что не смогут найти у своей матери поддержки и поэтому реагировали в оборонительном ключе. Они избирали безразличную, сдержанную манеру поведения, чтобы себя защитить. Их так часто отвергали в прошлом, что они пытались забыть о своей потребности в матери, чтобы избежать новых разочарований. А когда мать возвращалась после эпизодов разлучения, они отказывались на нее смотреть, как бы отрицая какие-либо чувства к ней. Они вели себя так, как будто говорили: "Кто ты? Должен ли я тебя признавать? - ту, которая не поможет мне, когда мне это будет нужно" (AinswortK et al„ 1971, р. 47; 1978, р. 241-242,316).

Боулби (Bowlby, 1988, p. 124-125) полагал, что это оборонительное поведение может стать фиксированной и всеохватывающей частью личности. Ребенок превращается во взрослого, который излишне самонадеян и отчужден, - в человека, который не может никогда "опустить забрало" и поверить другим настолько, чтобы установить с ними тесные отношения.

3. Неуверенные, амбивалентные младенцы (insecure-ambivalent infants).

В Незнакомой ситуации эти младенцы держались настолько близко к матери и так беспокоились по поводу ее местонахождения, что практически не занимались исследованиями. Они приходили в крайнее волнение, когда мать покидала комнату, и проявляли заметную амбивалентность по отношению к ней, когда она возвращалась. Они то тянулись к ней, то сердито отталкивали ее.

У себя дома эти матери, как правило, обращались со своими малышами в непоследовательной манере. Иногда они бывали ласковыми и отзывчивыми, а иногда нет. Эта непоследовательность, очевидно, оставляла малышей в неуверенности относительно того, будет ли их мама рядом, когда они будут в ней нуждаться. В результате, они обычно хотели, чтобы мать была поблизости - желание, которое сильно возрастало в Незнакомой ситуации. Эти малыши очень расстраивались, когда мать покидала игровую комнату, и настойчиво пытались восстановить контакт с ней, когда она возвращалась, хотя при этом также изливали на нее свой гнев. Амбивалентный паттерн иногда называют "сопротивлением", поскольку дети не только отчаянно добиваются контакта, но и сопротивляются ему. Этот паттерн характеризует 10-15 % годовалых детей в выборках по США (Goldberg, 1995; van Ijzendoorn & Sagi, 1999).

Последующие исследования. Если Незнакомая ситуация выявляет фундаментальные различия среди детей, она должна предопределять различия и в их последующем поведении. Некоторые исследования показали, что младенцы, классифицируемые как надежно привязанные в Незнакомой ситуации, продолжали вести себя иначе, чем другие дети, на протяжении всего периода детства вплоть до 15 лет (предельный изученный возраст). При выполнении когнитивных задач надежно привязанные дети отличались большим упорством и опорой на собственные силы. В социальной обстановке - например, в летних лагерях - они получали более высокие баллы по таким качествам, как дружелюбие и лидерство (Weinfield, Sroufe, Egeland & Carlson, 1999). Эти данные подтверждают точку зрения Эйнсуорт, что надежно привязанные младенцы демонстрируют наиболее здоровый паттерн развития.

В дальнейшем обнаружить различия в поведении избегающих и амбивалентных детей труднее. Как и ожидалось, дети, которых в младенчестве отнесли к амбивалентным, продолжают проявлять в своем поведении тревожность и зависимость. Но и дети, первоначально отнесенные к категории избегающих, нередко демонстрируют очень зависимое поведение. Возможно, избегающий паттерн отчужденной независимости закрепляется не ранее 15-летнего возраста или около того.

Эйнсуорт сообщила, что надежная привязанность является следствием материнской сенситивности к сигналам и потребностям детей. Это открытие теоретически значимо, поскольку этологи считают, что детям присущи врожденные жесты, которые должны приниматься во внимание, чтобы развитие протекало должным образом.

Результаты, полученные Эйнсуорт, многократно подтверждались и подтверждаются и другими исследователями. В то же время степень влияния материнской сенситивности для формирования надежной привязанности варьируется, что указывает на необходимость точного измерения и изучения и других переменных (Hesse, 1999).

Исследователи привязанности Маринус ван Изендорн и Авраам Саги предприняли попытку проверить культуральную универсальность паттернов Эйнсуорт. Они сообщают (Ijzendorn & Sagi, 1999), что Незнакомая ситуация приводит к тем же трем паттернам в различных частях мира, включая города и сельские районы Израиля, Африки, Японии, Китая, Западной Европы и США. Во всех выборках надежная привязанность является доминирующим типом, но имеются и различия. Выборки по США и Западной Европе содержат наивысший процент избегающих детей. Возможно, акцент на независимость, делаемый в западном обществе, заставляет родителей игнорировать потребности малышей, и те защищают себя с помощью избегающего поведения.

Рабочие модели для детей и взрослых

Исследования привязанности продвигаются вперед стремительными темпами, и одной из наиболее популярных тем является вопрос внутренних рабочих моделей. Боулби, как вы помните, сделал рабочей моделью ожидания и чувства ребенка в отношении отзывчивости объекта привязанности.

Поскольку рабочая модель включает в себя внутренние психические события, ее трудно исследовать в младенчестве; мы не можем задать малышам вопросы о том, что они думают и чувствуют. Но после 3-летнего возраста или около того исследования становятся возможными. К примеру, Бретертон, Риджуэй и Кэссиди (Brethertbn, Ridgeway & Cassidy, 1990) обнаружили, что трехлетки могут завершать истории о ситуации, касающейся привязанности. Так, они могли придумать окончания к истории о ребенке, который упал и ушиб колено во время прогулки со своей семьей. Как и предполагалось, надежно привязанные дети, в сравнении с другими, чаще всего изображали родителей в своих окончаниях истории как отзывчивых и готовых прийти на помощь (например, они говорили, что родитель наложит повязку на колено ребенка).

У взрослых также формируются определенные мысли и чувства по поводу привязанности, и их установки, без сомнений, влияют на то, как они относятся к своим детям. Мэри Мейн и ее коллеги (Main, Kaplan & Cassidy, 1985; Main & Goldwyn, 1987) в интервью "Привязанности взрослых" задавали матерям и отцам вопросы относительно их собственных ранних воспоминаний. Сосредоточив внимание на открытости и гибкости ответов родителей, Мейн выработала типологию, которая, как оказалось, очень хорошо коррелирует с классификациями детей в Незнакомой ситуации (Hesse, 1999).

Типы Мейн включают в себя:

Уверенных/самостоятельных (secure/autonomous) рассказчиков, которые говорят о собственном раннем опыте открыто и свободно. Дети этих родителей, как правило, питали к ним надежную привязанность. Очевидно, приятие родителями собственных чувств идет рука об руку с приятием сигналов и потребностей их малышей.

Отрицающих привязанность (dismissing of attachment) рассказчиков, которые говорят о своем опыте привязанности так, будто он маловажен. Эти родители, как правило, имели неуверенных, избегающих детей; они отвергали собственный опыт во многом таким же образом, каким они отвергали стремление своих младенцев к близости. Озабоченных (preoccupied) рассказчиков, интервью с которыми позволяют предположить, что они по-прежнему стараются, скрыто или явно, завоевать любовь и одобрение собственных родителей. Возможно, что их собственные нужды мешают им последовательно реагировать на потребности своих младенцев (Main & Goldwyn, 1995).

Несколько исследований показали, что когда родителей интервьюируют до рождения у них детей, классификации их интервью коррелируют с поведенческой привязанностью их годовалых малышей в Незнакомой ситуации. Например, Фонаджи (Fonagy) и другие установили, что, если предродовое интервью с матерью отличалось уверенностью/самостоятельностью, а с отцом - отрицанием, ребенок в Незнакомой ситуации чаще всего держался уверенно с матерью и избегал отца. В ряде подобных исследований сообщалось, что классификации родителей и детей совпадают примерно на 70 % (Main, 1995).

Подобные результаты обнадеживают, но не во всем еще удалось достичь полной ясности. Исследователям трудно обнаружить и оценить конкретные пути, какими мышление родителей в интервью "Привязанность взрослых" влияет на поведенческую привязанность детей (Hesse, 1999, р. 410-411; см. также Haft & Slade, 1989). опубликовано econet.ru

P.S. И помните, всего лишь изменяя свое сознание  - мы вместе изменяем мир! © econet